Привет, Хозяйка! Да, это я, твоя Голова! И я пишу это письмо для тебя… Представляешь, под моим мудрым руководством и рука пишет, и желудок пищу переваривает, и сердце кровь качает, и сама ты разговаривать можешь, хотя порой такую чушь несёшь! Ну и мало ли, что ещё! Я на то и голова, чтобы главной быть, -возглавлять, быть во главе самых твоих нелепых мыслей и начинаний! Мне жаловаться грех, — ты меня сильно любишь, не так ли? Часто моешь, прически всякие красивые делаешь, украшаешь…В детстве даже иногда заботилась о моем тепле зимой: одевала меховую шапку, чтобы не продул меня холодный ветер, правда потом снимала её уже в лифте и прятала в сумку… Я понимала тебя…, ведь ты не хотела расстраивать маму с папой… Ещё ноги тогда в капроновых колготках (матовых, телесного цвета, очень красивых) упорно сигналили мне, что им безумно холодно, но я терпела ради тебя и улыбалась! Что там! Молодо-зелено!) Уши в молчаливой злобе наливались февральским морозом и своим немым протестом грозно краснели, прикрытые локонами. Сосуды тогда сжимались, кожа на мне будто стягивалась, и я чувствовала себя, как раздутый футбольный мяч…
И снова холод…. Теперь не только снаружи, но и внутри, — сердце зябко и одиноко стучит; желудок, сиротливо сжимаясь, переваривает сухой бутерброд… Вдруг, о чудо, пахнуло теплом, глаза чуть заслезились от контраста, — зимний мороз сменил жар темного помещения без окон… Я чувствую, как ты прислоняешь ко мне свои ладони, якобы с заботой поправляя причёску, а на самом деле стискиваешь и стараешься растереть вновь онемевшие от холода уши. Те наконец-то кусают тебя резкой болью в отместку за неприятную прогулку… Однако губы на мне растягиваются в улыбку, адресованную кому-то явно неприятному, так как сердце сжимается, а матка будто скорчивается и прилипает к спине… Тем не менее, меня наклоняют чуть в бок, чтобы локоны красиво встряхнулись (ведь так ты особенно прекрасна). Ноги делают шаг вперёд к фигуре очевидно подвыпившего, лысоватого, с красной мордой субъекта. Он тянет одутловатые от жара пальцы к твоей талии… Но ты шире и призывнее расплываешься в улыбке, а по всему позвоночнику снизу вверх бежит холодок прямо в мой мозг. Я напрягаюсь, сжимаюсь, мне очень противно, я не хочу это скрывать, но….ты улыбаешься, значит, так надо… После этого вечера я начинаю тебе регулярно кричать, стуча болью в виски, затылок: УСЛЫШЬ МЕНЯ!
Еще одна зима….
— Что я делаю не так? Почему не получается, возможно я думаю не о том, о чем нужно…. — Я пытаюсь транслировать мысли через частый и торопливый стук кнопок компьютера, которыми ты буквально забиваешь меня… Таблицы, цифры и снова таблицы, цифры…. – Может быть ты слышишь за ними музыку? Помнишь, ту самую, из волшебного Щелкунчика, которую вы слушали в Мариининском театре с бабушкой, когда тебе было около 10 лет?.. Что это? Что ты делаешь? Почему ты стала стучать сильнее? Мне больно!.. Я чувствую, ты не хочешь слышать меня: напрягаешь лопатки, пальцы рук, стучишь по своим ужасным клавишам ещё сильнее! Как же мне больно!!!…. Тебя что-то спрашивают…. Ты отвечаешь и опять улыбаешься… Губы, почему вы опять расплываетесь в улыбке, вы же не хотите улыбаться?! И так пять дней в неделю… Я не могу слышать эту симфонию, такая музыка не для меня! Я чувствую, как ты сжимаешься: искусственно выпрямляешь спину, вбираешь живот…
Наконец идешь домой. Легкую походку все сложнее удерживать, ведь ноги, спина долгое время в невидимом напряжении. Я начинаю стучать тебе в виски каждый вечер: бом, бом! Услышь меня! Еще не поздно все исправить! Еще можно закружиться в такт когда-то любимой музыки, пусть уже не на сцене, а в объятиях кого-то искреннего и родного…. Помнишь, ты отвела зачем-то глаза от прохожего, улыбнувшегося тебе; а глаза тогда не хотели отворачиваться, но ты зачем-то их заставила…. В тот вечер я заболела особенно сильно, чтобы ты обратила наконец внимание, но ты почему-то снова не услышала….
Все эти сцены музыкальным вихрем проносились перед мысленным взором старой женщины, сидевшей в кресле-качалке, в пустой квартире у окна. Голова продолжала беспокоить мигренями, когда вновь охватывали воспоминания о бессмысленно прожитой жизни. А ноги… Ноги наконец расслабились, вытянулись, как ветвистые корни дерева, искривленные непогодами за долгие годы; спина навсегда скрючилась, будто в немом вопросе: ПОЧЕМУ? И так и замерла, не получив ответ… Тело доживало свой век, но душа металась в попытке найти в обрывках воспоминаний что-то похожее на истинный потерянный смысл…
Услышь себя, пока не поздно….
Комментирование запрещено